ПРОГОН 6

ПРОГОН ШЕСТОЙ

Военком мужик бедовый,

Положил на Ваню глаз:

Слишком явно бестолковость

Выставляет напоказ.

Корчил умника, а сам-то —

Девять классов на двоих.

Военком смотрел с досадой,

Нет героев среди них.

Никакой у них огранки,

Тот беззуб, а тот сутул:

“Затолкаю всех их в танки,

Превращу в степных акул”

Военком и сам не вышел

Ни росточком, ни умом,

О Войновиче в Париже

Был наслышан военком.

Диссидент с кривой ухмылкой,

Подражательный роман

Написал, России в пику,

Вроде Чапека, болван.

Ваня Чонкин быть жестоким

Не способен, по окопам

Он шарахаться не рад.

Чонкин просится в стройбат.

Убивать Иван не любит,

Думать тоже не горазд,

А поскольку душегубы

Увольняются в запас.

Кто мятежную Россию

За собою поведет,

Новой драки не осилит

Добрый труженик народ....

Так о Чонкине Иване

Думал дока военком.

Побывать в Афганистане

Непременно нужно Ване,

Чтобы стать большевиком.

Наша пашня — день вчерашний.

Да и стройка — ни Бог весть.

Обреченный эгот пращур

Должен Ленина прочесть.

Рождены не для забавы

Россияне, их оправе

Позавидует любой,

Даже Чонкин Ваня вправе

Приобщиться к нашей славе,

Русской славе боевой.

Военком сидел нахмурясь,

Он Ивана понимал:

Мужиков подобных дурость

Убивает наповал.

Поартачится и скиснет.

Этот будет воевать,

Потому как трезво мыслит.

На нечистых и пречистых

Он не станет уповать.

Государством вышибалы

Нынче правят, воевать

Им привычнее, чем слабым

И усталым подвывать.

Из народа честь и совесть

Выколачивает он

О России беспокоясь,

Вышибала видит сон:

Он в правительстве министром

По очистке юных душ,

Обязательно неистов

И решителен к тому ж.

Вышибала — сын народа,

За спиной его завод,

Служба в армии два года,

Лозунг — партия ведет.

И вела и выводила

И выпихивала в свет,

Потому как заводилой

Был отменным этот шкет.

Никому не доверяя,

Даже матери с отцом,

Вышибала бил по сваям.

Чтоб конструкция гнилая

В бездну рухнула с концом.

Военком не дослужился

До блистательных чинов.

На порядочной женился,

Настрогал ей пацанов.

Уповать на перемены

Военком тогда не мог,

Слишком много было пены

Поразлито вдоль дорог.

У Андропова повадки

Старой гвардии видны.

И хотя мужик он хваткий,

Но мужик не без вины.

Он с болгарами судачил,

Двинул Чехии под дых,

У него в Барвихе дача,

Лимузин, как у других.

Он не сеет и не пашет,

У него заметен сдвиг —

Сбросить Брежнева подальше,

Но не дальше чем других.

Все воруют, озоруют,

Золотые вина жрут,

А о том и в ус не дуют,

Что неправилен маршрут

Что казна страны скудеет,

Пашня хлеба не дает.

Брежнев править не умеет,

Не болеет за народ.

Стало жарко военкому,

Военком набил оскому,

Просвещая молодежь,

Пропаганда — это ложь.

Иронических улыбок

За последние пять лет

Стало больше, слишком зыбок

Стариков авторитет.

В обороте анекдоты.

Развлекается парод.

Понимая, как-то, что-то

Со страной произойдет.

Невозможно по подложным

Документам жить стране,

Перед миром скорчив рожу,

Что вы лезете ко мне?

Наша слава нерушима,

Наша партия тверда,

Совесть высшего пошива

У советского суда.

Чонкин в русском человеке

Кроме закуси в тарелке

Видел кое-что еще.

Лгут, что русские без водки

Не работают, в охотку

Водка тоже хороша,

Без нее на доброй сходке

Не раскроется душа.

Кудри доки военкома

Порыжели не от слез,

Для него сто грамм не норма.

Он лакает, как насос.

Военкому взгляд Ивана

Не понравился, профана

Корчит парень из себя,

Но за ум довольно рано

Взялся Ваня, — для барана

Незавидная судьба.

Пара темных и покорно

Будет Чонкин выю гнуть,

Упорядочит свой норов,

Смоет собственную суть.

Покосился на Ивана,

Сигарету пососал.

“Парень годен для Афгана”

В документе написал.

На плацу ступали стопы

Под раскатистое “Р-раз!”

Пригодился Ване опыт,

Что отец его припас.

Защищать страну — присягу

Принял Чонкин, в тот же день

Проявил Иван отвагу,

Не сослался на мигрень.

Ваня Чонкин чем не рыцарь,

У него в глазах гроза,

Лейтенант взглянуть боится

Ване Чонкину в глаза.

В Кандагар Орлов Ивана

Посылает за вином.

С автоматчиком Коляном

Отправляются вдвоем.

В Кандагаре мир угарен.

Для Ивана Кандагар

Не вместилище развалин,

А один сплошной базар.

“Подыхать в бою не лучше

Чем в объятьях милых дам,

Коль представился мне случай,

Черту случай не отдам...”

Похохатывает Чонкин,

У Ивана бравый вид,

С черноглазою девчонкой

Объясниться норовит.

Длинноногая смуглянка,

Вызывающе скромна.

“Почему Иван без танка?” —

Удивляется она.

Чтобы тело ее пело,

Хорошо бы за броней

Молодое делать дело,

Ей такое не впервой.

Похихикивает Коля.

Коля знает что почем.

Чонкин Колей недоволен,

Называет старичьем.

“Атрофация от страха

Быть убитым на коне...”

Чонкин явно с прибабахом

Речь заводит о вине.

“У Орлова без спиртнова

Едет крыша, батальон

Натерпелся от Орлова,

От дурных его погон...”

Коля Челышев не сеет

Смуту в омуте войны,

Человечество умнеет

Под расстрелом у стены.

Не нужна Орлову водка.

Нужен повод — приструнить,

Чтоб могли прямой наводкой

По солдату танки бить.

Командиру на солдата

Наплевать, ума палата —

Факт нелегкий для бойца,

Ведь командовать парадом

Ставят именно глупца.

Он для этого подходит,

Как никто другой, в народе

Почитаемый весьма,

Он до слез девиц доводит,

До того с ума их сводит

Эполет его тесьма.

С автоматом за спиною,

Будто это рюкзачок,

Отдавался Чонкин зною,

Как афганский мужичок.

Пыльной улочкой, где гулко

По камням стучат шаги,

В переулки закоулки

Чонкин нес свои долги.

Он не знал, какого черта

И кому в угоду он,

Ввел в афганские ворота

Свой пиратский батальон.

Глинобитные халупы,

Населенные людьми

Завоевывал неглупый

Русский труженик с Урми.

Ловко цокают подковки.

Об уловках позабыв,

Держит Чонкин в упаковке

Сердца горестный нарыв.

Он не носит, как иные,

Автомат на животе,

У него глаза живые,

Обращенные к мечте.

С мальчуганом пообщался,

Улыбнулся старикам.

Плохо то, что не старался,

Не учился языкам.

В темном каменном проломе

В переулке продувном,

Он увидел взгляд знакомый,

Одурманенный вином.

Поманила жестом плавным,

Улыбнулась, приподняв

Клин каракулевой ткани...

До чего же Бог был прав,

Сотворив такое чудо —

Ноги женские и рот.

От афганки полногрудой

Ваня Чонкин не уйдет.

Он наличность вынимает,

Предъявляет, чуть живой,

Потому как понимает

Что ныряет с головой

В эту сладкую истому.

В эту яростную страсть.

Потому, как в этот омут

Он не властен не упасть.

Никогда еще красотка

Так активно не бралась

Не срывала с Вани шмотки,

Провоцируя на связь.

Никогда капризный ротик

Не вздымал его струну,

Никогда так не работал

Ваня Чонкин на войну.

Он сидел, от счастья плача,

У ее прекрасных ног,

Без поставленной задачи

И без кирзовых сапог.

Ни к чему ему погоны.

Патронташ и автомат,

Даже если не утонет.

Он уже не тот солдат.

Жизнь загадка, азиатка,

Проявляя интерес,

Доводила до припадка,

Намекала на прогресс.

В Кандагаре день угарен.

Ночь угарнее чем день.

В Кандагаре русский парень

Размышляет о развале

Азиатских деревень.

Возродить в песках зеленку

Удается не всегда,

Бомбы русских втихомолку

Бьют в зеленку без стыда.

Оборонка не в бетонке,

В тех оазисах она,

Где кормилась потихоньку

Вся афганская страна.

Угодил осколок в ногу

Ване Чонкину, ей богу

Это был не самострел.

Оклемался понемногу,

В личном деле преуспел.

Синеглазая шатенка,

Госпитальная сестра

Становилась на коленки

За бараком у куста

Под халатом две пампушки

Раскладушки, две волны,

Две на завтрак, две на ужин,

Две других не учтены.

У Тамарки санитарки

Опыт видимо велик,

Санитарке ставил палки

Перуанский боевик.

Он из личного расчета

Генерала, у него.

Непонятная работа,

Ну, а времени — ого!

“Неплохой мужик, и штучка-

Дрючка в брючках не мала,

И солидная получка

За интимные дела.

Чонкин воин поскромнее

Не настолько башковит,

Но любить Иван умеет

Горячей, чем говорить.

Жалко женщинам Ивана

На закланье отдавать,

Потому не хочет рана

У Ивана заживать.

Лейтенант Орлов не слепок

Русской армии, нелепо

С прохиндея брать пример.

Ну, какой он офицер!

Никакой такой огранки,

Закопанки никакой.

Не ходил в атаку в танке,

Не водил в пески конвой.

Вид у воина досаден,

Потому как вечно пьян,

Чин ему высокий даден,

А сказать точнее — дан.

В Кандагаре ходят шлюшки,

Лени Брежнева подружки,

Подцепили мужика

И кудахчут, как несушки,

Не угрохают пока.

Чонкин в госпитале чешет

Пятки милому врачу.

Увлеченно ест черешни,

Вроде через не хочу.

Милый доктор просит секса.

Заявляет: “Я хочу,

Если вам не интересно,

У другого схлопочу...”

Что война? Война солдату

Не нужна, чужую хату

Разорять какой резон,

Потому печален он.

Понимает Чонкин Ваня,

Что война в Афганистане —

Хоть на Библии клянись,

Поклянись хоть на Коране

Для афганца он — фашист.

За войну Иван не любит

Ни себя, ни свой народ.

Разбивает чьи-то судьбы,

Мать родную предает.